Я инженер, и меня задолбали мои коллеги.

Архитектор прислал проект, в котором невооружённым взглядом видны косяки и нестыковки? Зачем звонить, зачем обсуждать, зачем приглашать архитектора к себе или ехать к нему для выяснения моментов? Нет, мы будем бегать по офису, заламывать руки, жаловаться начальству и подчинённым, курить «от нервов» каждые пять минут. Удивляются, что я не боюсь проектов даже самых причудливых архитекторов и всегда готова поговорить с ними. Не понимают этого, им это чуждо. Заламывать руки и оскорблять архитекторов гораздо проще.

Рабочие на производстве или на объекте накосячили? Зачем один раз поднять жопу с кресла, съездить и показать людям, как и что? Нет, мы гордые, они должны уметь читать чертежи. Они-то, может, и умеют, но каждый чертит по-своему. Если твой чертёж прочитали именно так — косяк твой, а не ребят. Я всегда стараюсь избежать неясности в работе, но если что и как, меня не обломает съездить, показать и объяснить. Коллеги бесятся, что за несколько лет моей работы только по моим чертежам косяков не было ни разу.

Представьте, что вы пришли в магазин, а там висят джинсы за 800 тысяч евро. Представили масштаб удивления? Теперь проецируем на нашу работу. Заказчик прислал смету с очень бросающейся в глаза ошибкой? Зачем звонить, зачем предупреждать, зачем уточнять? Мы сначала всей фирмой поржём, пойдём покурим, опять поржём, потом заведём эту смету в базу, а когда нашедшие косяк заказчики позвонят, извинятся и попросят исправить косяк, сделаем морду кирпичом и скажем, что так и было, и ошибки мы не заметили. Охреневают, когда я звоню людям и уточняю интересующий меня момент. Действительно, чего это я заношу в базу верную сумму? Такой повод поржать пропустила!

Вернёмся к архитекторам. Он просит чёрт-те что и сбоку бантик, а мы знаем, что технически это невозможно и неосуществимо. Наша задача — обратить внимание архитектора на проблемный узел и предложить ему несколько вариантов развития ситуации. Но это в теории. А на практике наши инженеры матерят тупых архитекторов, ломают от злости клавиатуры, тщетно пытаются вписаться в заведомо невыполнимые условия, теряют на этом несколько недель, а потом ползут ко мне, чтобы я со своим непоколебимым терпением и спокойствием пошла к «очередному выродку искусства» и «уломала его сделать так, как удобно нам». Разумеется, я иду к оказавшемуся вполне адекватным человеку, и мы вместе достаточно легко приходим к консенсусу. Коллеги, вам слабо? Вы боитесь сорваться и набить ему морду? Вы психически неустойчивы и неспособны решить рабочие вопросы? Что вы в таком случае делаете на этой работе?

Я не идеальна, спорить глупо. Я тоже где-то расстраиваюсь или злюсь. Тоже могу помянуть крепким словцом надоевшего мне заказчика. Но я ценный работник, и начальство это признает. Я знала, на что иду, когда шла работать в эту отрасль. Вы, глупые курицы, проводящие семь рабочих часов из восьми в курилке, на кухне и в обсуждении «тупых клиентов», вы не задолбали — вы сделали гораздо большее.